Михаэль Хартманн: «Мне нужно было уехать в другую страну, чтобы стать птицеводом»
– Расскажите о том, как создавалась компания. С чего вы начинали?
– Я немец по происхождению, но родился и вырос в России, в селе Озерном Костанайской области, которая в 1922 году вошла в состав Казахстана. Учился я в Челябинске, проходил практику на крупнейшей яичной птицефабрике Советского Союза.
Это было в 1975 году. После той практики я понял, что птицеводство это не мое, и решил остаться там, откуда я родом, в городе Костанай. Семнадцать лет проработал на машиностроительном заводе, а потом, уже переехав в Германию, вспомнил, что когда-то меня должны были распределить на птицефабрику. Теперь, обживаясь в Германии, я заново осваивал все, что связано с этой отраслью, и стал заниматься вопросами, касающимися реализации проектов птицефабрик.
Однажды директор предприятия, где я в свое время проходил практику, мне сказал: «Тебе нужно было уехать в другую страну, чтобы стать птицеводом».
Двенадцать лет я был наемным работником в одной из фирм, набирался опыта, перед тем как начать свое дело. И вот первого мая исполнилось уже девять лет с того дня, когда я создал собственную компанию Hartmann.
Фирма носит имя ее первоначального владельца, который заявил о себе на рынке как персона на двенадцать лет раньше, чем мы ее учредили, и передал мне компанию при условии, что я сохраню все рабочие места и прежний состав сотрудников.
– Как к вам пришло понимание, что вы можете взять на себя ответственность за управление бизнесом, за людей?
– Понимание пришло давно. Когда я переехал из России в Германию, я в тридцать три года стал главным инженером, а в тридцать пять – генеральным директором завода. Задолго до создания собственной фирмы у меня сформировалась персональная ответственность за людей, и это понимание поддерживали все директора компаний – наших постоянных покупателей, правда тогда они приобретали оборудование еще не у самой фирмы Hartmann, а у наших специалистов.
Постоянные клиенты были твердо убеждены в том, что я справлюсь со своей задачей, если создам собственное предприятие. Они всегда говорили: «В фирме ты второй человек – и тебе постоянно приходится с кем-то советоваться. Если ты создашь что-то свое, то станешь сам себе хозяин. У тебя все получится».
Действительно, 1 мая 2005 года мы создали фирму, в начале июня начались первые поставки оборудования для птицеводства в Россию, которые не прекращаются до сих пор. Последние годы, а точнее 2012–2013-й, стали самыми успешными для Hartmann, хотя общемировой экономический кризис не обошел нас стороной. Однако мы начали восстанавливаться в числе первых. В то время как в прошлом году наши конкуренты стали сбавлять обороты, нам удалось увеличить объемы продаж в России на 13%. Таким образом, в 2013 году мы заняли первое место в стране по поставкам оборудования для клеточного содержания бройлеров.
На сегодня 28% установленных в России инкубаторов поставила фирма Hartmann, сейчас в них инкубируется 784 млн яиц, то есть практически каждое третье яйцо в стране. Это очень хороший результат восьми с половиной лет деятельности фирмы Hartmann в России.
– Вы всегда хотели стать собственником бизнеса?
– Это была моя мечта с детства. Когда-то во время войны моя бабушка продавала пирожки, и я всегда думал, что когда-нибудь тоже начну что-то продавать.
– А в детстве не пытались стать индивидуальным предпринимателем, как ваша бабушка?
– Время было другое. А когда в 1988 году я стал директором, когда настало время создания кооперативов, я был в числе первых среди тех, кто открывал арендные предприятия. Тогда же были созданы частные компании, где я выступал в роли соучредителя. Конечно, если бы я остался в России или в Советском Союзе, то непременно рано или поздно стал собственником предприятия, но мы с семьей решили по-другому.
Мы – немцы от рождения, поэтому приняли решение перебраться на постоянное жительство в Германию, неплохо представляя, с какими трудностями мы можем там столкнуться. Тем не менее мы ехали с твердой уверенностью, что поступаем правильно.
– Чем вы отличаетесь от конкурентов?
– От многих конкурентов фирму Hartmann отличает то, что мы оказываем более широкий спектр услуг, чем какая-либо другая компания в нашей рыночной нише.
Если говорить о напольном и клеточном содержании птицы, мы поставляем оборудование для выращивания ремонтного молодняка и родительского стада. Занимаемся поставкой и установкой оборудования для производства инкубационного яйца – инкубаторов для выведения цыплят. Занимаемся комплексными поставками для цехов убоя и глубокой переработки мяса, а также цехов утилизации боенских отходов. Это пакет товаров и услуг для птицеводства, а есть и другой – для свиноводческих комплексов.
Как-то в свое время я приехал в ЗАО «Белая птица» к Игорю Васильевичу Барщуку – это великолепный руководитель предприятия и известный в России специалист. Тогда он мне сказал: «Не может одна фирма продавать такой широкий спектр оборудования для разных сегментов, это какое-то шарлатанство». Прошло время – и он понял, что это никакое не шарлатанство и действительно существует одна фирма, которая может работать комплексно.
Все производители, которые выпускают оборудование и продают нам, чтобы мы продвигали его дальше в России, гордятся тем, что это делает именно Hartmann. Мы, в свою очередь, горды тем, что нам доверяют, потому что никогда не занимаемся продвижением оборудования плохого качества. Конечно, оно не самое дешевое, но зато самое качественное из всего ассортимента, представленного на рынке.
– Какой момент в работе вам нравится больше всего?
– Больше всего мне нравится тот этап, когда проект окончательно реализован. Ты идешь по объекту, который существовал исключительно на бумаге и только что воплотился в жизнь, и сопровождают тебя довольные покупатели. Это пиковый момент, который наглядно демонстрирует, что ты не зря работал над проектом!
– А когда вы почувствовали, что фирма превратилась в большую серьезную компанию?
– Вы имеете в виду, когда фирма стала крупной и значимой? Я наиболее отчетливо почувствовал это после кризиса, когда оказалось, что вновь востребованы большие объемы оборудования и с каждым днем заказчики не просто обращались к нам все чаще и чаще, но и аргументировали, почему они хотят работать именно с нами.
Мы завоевали хорошую репутацию на рынке, и птицеводческие предприятия стали рекомендовать нас друг другу. В связи с этим у меня появилась уверенность, что мы вышли, наконец, на тот рубеж, которого хотели бы достичь многие.
– А что служит для вас источником идей, импульсом дальнейшего развития – как личного профессионального, так и компании в целом?
– Источниками вдохновения всегда были и остаются, с одной стороны, продукты, которые мы продвигаем на российском рынке, с другой – задачи, которые ставят перед нами заказчики. Ведь успешно решить конкретную задачу, реализовать ее на практике удается далеко не каждому. Многие с ней не справляются только потому, что здесь необходимо очень хорошо знать и представлять себе, что такое Россия с ее климатическими особенностями, учитывать все важные составляющие, которые влияют на комплектацию оборудования.
Многие приходят на российский рынок и считают, что они все умеют, но, в конечном счете, понимают, что ошиблись из-за отсутствия четкого представления о климате, в котором это оборудование должно работать, и о людях, которые будут его обслуживать. У персонала предприятий могут быть великолепные знания, но нужно обладать терпением, чтобы постоянно и последовательно обучать людей работать с новым оборудованием, подробно объясняя им все особенности новой техники.
– Что важнее в бизнесе – рационализм или интуиция? Вступают ли они в противоречия?
– Я бы поставил на первое место рационализм, что означает в моем понимании навык постоянно считать экономику проекта, а параллельно помогать подсчитывать его экономику заказчику. Если заказчик непременно хочет реализовать проект, но экономические показатели свидетельствуют против его затеи, я всегда настраиваю его на то, чтобы еще раз проект пересмотреть и заново осмыслить.
Есть разные предпосылки к тому, что определенному предприятию необходимо реализовать конкретный проект, но все-таки главная составляющая – экономическая. Необходимо ответить на основной вопрос: позволит ли проект оправдать все затраты и даст ли возможность в дальнейшем зарабатывать деньги. Я твердо убежден в том, что каждый проект должен окупаться, если он не связан с какими-то другими задачами. Исключения редки, но, тем не менее, они возможны.
Иногда превалирует интуитивный подход. Когда заказчик чувствует, что сейчас именно этот проект необходим ему более, чем какой-либо другой. Порой мы совместно с заказчиком обсуждаем потребности предприятия, направления его деятельности, а потом интуитивно выходим на определенный проект, который на следующей стадии нам предстоит совместно и всесторонне осмыслить.
– Значит, вы считаете, что рационализм и интуиция друг другу не противоречат?
– Рационализм – это экономика. Интуиция – это психологический момент, когда у заказчика возникает понимание, что настала пора реализовать проект, который ранее почему-то оказался задвинутым на второй план. Иногда его отложенный на время замысел всплывает прямо в ходе нашей беседы – а, значит, возможно, как раз сейчас пришло время достоверно обосновать его экономически, чтобы убедиться в доходности интуитивного проекта, то есть интуитивность в таком случае влечет за собой доходность.
– Какие наиболее рискованные ваши решения оказались самыми успешными?
– В моей жизни было довольно много ситуаций, когда в процессе переговоров я начинал верить в партнера, в то, что он не просто справится с задачей, но и со временем полностью оплатит масштабный заказ фирме Hartmann. Когда общаешься с человеком, понимаешь, что за ним стоит. Причем нужно сразу сориентироваться: или это сумасбродные идеи, которые, кроме убытков, ничего тебе не принесут, или именно сейчас нужно поддержать какую-то фирму, чтобы в дальнейшем она с благодарностью покупала у тебя новое оборудование, а ты реализовывал вместе с ней новые успешные проекты.
За девять лет нашей работы не было ни одного случая, чтобы партнер нас подвел.
– Что вы собираетесь делать со своим бизнесом в дальнейшем: передать его по наследству, продать или существует еще какой-то вариант?
– Идеально было бы продать бизнес, согласовав цену с семьей, с детьми. Цена, которую я готов за него запросить, конечно, покажется нереальной всякому. Она в десять раз больше реальной стоимости фирмы. Если найдется сумасшедший человек, готовый такую цену заплатить, то, безусловно, мы с женой, сыном и дочерью бизнес продадим.
– Вы хотите сказать, что без вас эта фирма ничего не стоит?
– Нет, ни в коем случае! Просто я считаю, что в будущем ее наследником должен стать мой сын. И, конечно, сейчас выстраивается система, которая когда-либо будет работать и без меня, то есть она формируется уже сейчас и будет еще более интенсивно формироваться в будущем.
– Как вы относитесь к политической власти в России?
– Я твердо уверен, что в последние годы, особенно когда была принята программа государственной поддержки АПК, российская власть делает очень верные шаги. Я убежден в том, что с учетом посевных площадей, позволяющих собирать огромный урожай фуражного зерна и открывать все больше птицефабрик, у России есть огромные перспективы на внешних рынках – прежде всего африканском и азиатском.
– А как падение курса рубля сказывается на вашем бизнесе?
– Я не понимаю, почему российская власть так небрежно обращается со своей валютой. За короткое время рубль упал на 20% и более, это просто катастрофа!
Предпринимателю приходится зарабатывать на 20% больше для того, чтобы рассчитаться со мной в евро. Потому я прихожу к выводу, что Россия оказалась плохо подготовленной к вступлению в ВТО, к которому готовилась много-много лет. Правительство стремилось защитить птицеводство, но не защитило при этом свиноводство, что повлекло за собой печальные последствия.
– Какие планы у вас в России?
– Россия – наш основной рынок, и мы нацелены на развитие бизнеса в стране. Когда мы только начинали, в России работали 12 наших специалистов, сегодня их уже 65 – столько же, сколько в Германии.
Не так давно в России мы стали предлагать светодиодное освещение птичников – одно из лучших в мире, в полной мере соответствующее качеству нашего оборудования. А сейчас делаем первые шаги по организации производственных подразделений в стране. Мы совершенствуем сервис, который наша фирма осуществляет после продаж оборудования, и выходим на новый уровень обслуживания клиентов.
– Какой вид отдыха для вас предпочтительнее: летний или зимний? Где любите отдыхать?
– Я предпочитаю отдых, связанный с теплом, солнцем и морем. Свободного времени у нас немного, поэтому мы всей семьей привыкли проводить его на Канарских островах или в Италии.
– Чем вы увлекаетесь?
– Главное мое увлечение – работа. Раньше с удовольствием играл в волейбол. Очень люблю смотреть футбол. Долгое время увлекался шахматами, но сейчас в Германии у меня нет равных партнеров по этой игре, да и времени не хватает. Обожаю настольный теннис. Еще одно хобби – русский бильярд: если находится достойный партнер, могу играть сутки напролет!
.png)
