Александр Быков

Экономику птицепрома России сегодня определяют предприятия-гиганты. Их стараниями из аутсайдеров мирового рынка мы перешли в разряд экспортеров мяса птицы. Однако продукты с пометкой «фермерский» стабильно находят своего потребителя. Как расширить круг тех, кто может позволить себе фермерскую птицу, а главное, наладить сбыт и помочь тем, кто ее разводит? Об этом мы поговорили с Александром Быковым, который седьмой год возглавляет Союз фермеров Ленинградской области и Санкт-Петербурга.

— Александр Юрьевич, наверняка вы сельский человек?

— Представьте, нет. Фермерством увлеклась моя жена. Разумеется, все стали ей помогать. (Сейчас мы с семьей живем в поселке Цвелодубово Выборгского района Ленинградской области). Сначала мы с женой вступили в фермерский союз, а уже потом, когда освободилось место президента, на эту должность выбрали меня. Так что круг моих обязанностей расширился: раньше я помогал жене, а теперь помогаю всем.

Глобальная проблема, которую сегодня поставил Минсельхоз перед всеми регионами России, — развитие кооперативов различной направленности на базе крестьянских фермерских хозяйств. Чтобы стимулировать этот процесс, каждый год правительство Ленинградской области разрабатывает специальную программу поддержки фермерства. Минсельхоз ее всесторонне оценивает и утверждает.

В результате сегодня мы имеем четыре гранта: для начинающей семейно-животноводческой фермы, начинающей молочной фермы, семейной молочной фермы и агростартапа. Что касается птицеводства, то во всех грантах предусмотрено, что фермер может получить средства в том числе на развитие этого направления.

— Сколько хозяйств входит в фермерский союз?

— Более двухсот. В их числе представлены птицеводство, молочное животноводство, есть смешанные хозяйства, где всего понемногу: молочко, куры, овцы. Я бы не стал утверждать, что хозяйств какого-то направления больше или меньше.

— Получается, несмотря на наличие таких гигантов, как Синявинская птицефабрика, малые птицеводческие хозяйства все же существуют.

— А они не конкуренты, друг другу не мешают.

— Вы же наверняка бывали в таких хозяйствах, нарисуйте усредненную картину, что они собой представляют.

— Обычно это семья во главе с хозяином. Необязательно потомственные крестьяне, по программе стартапов фермерством вполне могут заниматься и бывшие городские жители. Возраст самый разный, начиная с 18 лет.

— Неужели есть желающие в 18 лет возглавить собственное хозяйство?

— Конечно. Если ребенок вырос в селе и заниматься фермерством для него естественно, он и в 18 лет без страха берется за эту работу. У нас имеются фермерские династии, где сельским хозяйством занимаются из поколения в поколение, как на заводе, передают профессию из рук в руки. Кроме того, есть люди, которые хотят уехать из города и заняться делом на земле. Для них подходит программа «Ленинградский гектар». Им выделяют землю и деньги на начало бизнеса. В принципе, агростартап — примерно такая же программа. Условия льготные, без заморочек, как говорится, приходи и начинай работать.

— Вы имеете в виду отсутствие бюрократических проволочек с оформлением документов?

— И это в том числе. Пакет документов минимальный, землю и деньги выделяют достаточно быстро.

— Допустим, человек решил заняться фермерством. Каким должен быть порядок его действий?

— Прежде всего, дождаться, когда объявят о наличии грантов, обычно это бывает два раза в год. Эту информацию можно найти на официальном сайте агропромышленного комитета Ленинградской области. Там же, на сайте, имеется полная информация о необходимом пакете документов. Их немного, сбор документов занимает не более двух дней. По одному из грантов — агростартапу — предполагается, что человек берет на себя определенные обязательства исключительно в том случае, если он выиграет грант. По остальным трем грантам хозяйство у претендента уже должно быть, деньги выделяются на его развитие. Еще есть грант для кооперативов.

— И каковы размеры этих грантов?

— Начинающим фермерам — 1,5 млн рублей, для агростартапа — до 4 млн. В прошлом году гранты были выделены 50 фермерам.

— Многим отказывают в выделении гранта?

— Примерно 20–25% заявлений отклоняют из-за неправильно оформленных документов. Некоторые рассчитывают на авось, что и так проскочит, но в комиссии сидят очень компетентные люди, которые следят за тем, чтобы грант не достался случайному человеку. Кроме того, это ведь не благотворительность, существуют сроки освоения денег. Вы поймите, задача комиссии — не «зарубить» кандидатуру, а найти убедительные основания, по которым именно этому человеку следует выдать грант.

— При выделении гранта учитывается наличие у претендента профессионального образования — скажем, диплома об окончании сельхозинститута?

— В оценочной комиссии есть такое понятие как «балл». Комиссия смотрит: есть у человека земля, имеется у него опыт ведения сельского хозяйства, какое у него образование — профильное или нет? Для тех, у кого такого образования нет, существует школа фермеров. Конечно, обучение там ускоренное, но необходимые знания общего плана человек получает.

— Скажите, а какие районы Ленинградской области наиболее активны в плане освоения грантов и какие виды фермерства там предпочитают?

— Выборгский, Гатчинский, Кировский районы в числе лидеров, а виды фермерства развиваются самые разные, включая птицеводство. Конечно, имеет значение традиция ведения сельского хозяйства. Скажем, в Кировском районе исторически развито картофелеводство, овощеводство, меньше — животноводство. В Выборгском районе полный сельхознабор: тут и птицеводство, и молочное животноводство, и свиноводство. Тосненский район тоже весьма разнообразен в плане видов фермерских хозяйств.

Как обычно человек приходит в птицеводство? Допустим, бабушка у него выращивала курочек, он сам их кормил, яйцо из-под них собирал. Он представляет, что такое птичник, поэтому у него нет страха перед новым делом. Но фермерство — это бизнес. Сразу встает вопрос об объемах, об увеличении стада, с тем чтобы получать больший доход. У фермеров нет таких больших помещений, как у птицефабрик, птица находится на вольном выгуле, ее не пичкают антибиотиками хотя бы потому, что это стоит денег, а у фермеров их всегда не хватает. Поэтому и мясо у птицы другое, она нагуливает не жир, как бройлер, а мышечную массу. Знаю по своему хозяйству: летом мы животным и птице регулярно даем свежескошенную траву. И, поверьте, вкус у мяса совершенно другой.

— Вы только для своей семьи выращиваете птицу?

— Почему? Продаем мясо в своем магазине. Фермерское хозяйство — это практически предприятие замкнутого цикла. К примеру, корова дает молоко, которого семье хватает с избытком. Остатки идут на творог, масло, а обратом выпаивают свиней — у них тогда хорошие привесы. Все идет в дело. Конечно, фермерский продукт стоит дороже, потому что он труднее дается. Но люди его все равно покупают. К примеру, в нашем поселке фермерские продукты приобретают дачники. Наевшись вдоволь бройлерной курятины, летом люди хотят себя побаловать, вспомнить давно забытый вкус.

— Не пробовали сотрудничать с торговыми сетями?

— Пробовали, не получилось. В течение четырех месяцев поставляли свою продукцию в один сетевой магазин, но конкуренции с производителями-гигантами не выдержали. Люди, особенно молодежь, привыкли к скидкам, низким ценам, которые мы себе позволить не можем.

Хочу сказать, что слово «фермерский» сегодня затрепали, под этой маркой продают что ни попадя. Люди перестали верить в это слово и в понятие «фермерский продукт».

— Вы, как руководитель Союза фермеров, видите какой-то выход из создавшегося положения? Что, на ваш взгляд, нужно сделать, чтобы поднять фермерство на щит?

— Прежде всего, наладить сеть собственной торговли. Чтобы в наших магазинах продавались действительно фермерские продукты. Мы 28 лет работаем с фермерами, у нас есть свой логотип, свой кооператив. Если магазины будут работать под нашей вывеской, я думаю, люди начнут верить, что они покупают настоящий фермерский продукт. Сегодня нам такой возможности не дают. Большие магазины и агрокомплексы лоббируют свои интересы, и, хотя президент призывал дать дорогу фермерам, на деле все происходит с точностью наоборот.

Поэтому фермер производит столько продукции, сколько он может реализовать в своем хозяйстве. Даже на рынок везти невыгодно: сначала нужно сделать экспертизу каждой тушки птицы в своем хозяйстве, потом на рынке — и все, цена становится неподъемной для покупателя. Абсурдно: большим птицефабрикам выдают сертификат на партию товара в 2000 голов, а нам на одну курицу. Как такое может быть?

— Фермерский союз решает глобальные вопросы, а как поступать фермеру на месте, когда он сталкивается с конкретной проблемой?

— Есть, конечно, гордые одиночки, которые плывут по морю бизнеса, не нуждаясь в поддержке. Но для тех, кто является членом Союза фермеров, в каждом районе Ленинградской области у нас есть свои представители, к которым в случае необходимости можно обратиться за помощью. Они решают вопросы на муниципальном уровне. Если у них не получается, обращаются ко мне, и я подключаю вышестоящие инстанции. Наша организации является членом Ассоциации фермерских хозяйств и кооперативов России. Руководит ассоциацией первый заместитель председателя комитета Госдумы по аграрным вопросам Владимир Плотников. То есть, если вопрос не решается на областном уровне, его выносят на уровень Госдумы.

— В чем состоит текущая работа союза?

— У нас бывают ежегодные собрания, на которых мы обсуждаем накопившиеся проблемы и намечаем планы на будущее. Мы открыты к сотрудничеству: проводим семинары, общаемся с фермерами из других регионов, перенимаем их опыт. У нас, к примеру, дружеские отношения с коллегами из соседней Финляндии. В прошлом году мы ездили к ним, чтобы поздравить со 130-летием кооперативного движения. Между прочим, учредил кооперативы в Финляндии наш царь Николай II, только там они существуют с тех пор, а у нас… сами знаете. Последние четыре года мы постоянно приглашаем финских друзей на наши ярмарки «Агрорусь», где они участвуют в семинарах. Они, в свою очередь, рады видеть нас у себя на ярмарках, которые, что скрывать, превосходят наши по всем параметрам. Обычно мы просим финнов сводить нас на какую-то ферму, и они нашу просьбу выполняют. Это полезный опыт, есть чему поучиться. Был у нас и совместный молодежный форум, возили туда аграрный университет.

— Вы верите, что у нас фермерство может развиться до уровня, на котором оно существует в Европе?

— Конечно. Просто пока мы не вполне понимаем, что нужно делать, в какую сторону идти.

— А кто должен указать направление движения?

— Инициатива всегда должна идти снизу, для того чтобы исполнительные органы ее дорабатывали и претворяли в жизнь. Законы и правила жизни должны определять не чиновники, а мы сами, ведь именно нам по этим правилам жить. К примеру, долгое время существовала практика запрета строительства на земле сельхозназначения. То есть человек берет землю, а ему говорят: работать работай, а живи — где хочешь. Немало сил и нервов пришлось потратить, прежде чем мы добились, чтобы фермерам разрешили регистрировать дом на своей земле. Но ведь добились!

— На ваш взгляд, существуют структуры, которые заинтересованы в развитии фермерства?

— Да они-то существуют, просто очень уж медленно все у нас делается. Чтобы внести какие-то изменения, нужно исправить законодательство, а это очень долго — и год может длиться, и два. Принимают закон: сначала дебаты — первое, второе чтение… Потом время проходит, пока закон начнет работать. Затем выясняется, что информации не хватает о механизме исполнения закона, и т. д.…

— Есть примеры, где оформить документы на право занятия фермерством можно за три дня?

— В той же Финляндии. Там можно оформить на себя участок земли по координатам на карте, сверив их со спутником.

- В нашем регионе как обстоят дела с цифровизацией земли?

— Четыре года назад в Ленинградской области была запущена специальная программа, согласно которой практически все муниципальные образования откадастрировали землю. Однако в итоге оказалось много путаницы: кто-то пришел с документами на землю, кто-то проигнорировал. Нередко случается так, что земля значится как совхозная, фермеру ее выделяют как сельхозугодья, а по факту на этой земле уже много лет кто-то живет. Приходится идти в суд. Но это все же отдельные случаи. Земля в Ленинградской области отцифрована, и на основании этого сегодня действует программа «Ленинградский гектар». Земля выделяется в аренду бесплатно, а потом, при условии ее надлежащего использования, эту землю можно выкупить.

— Оговаривается, что человек должен делать на земле: скажем, посадить овощи или построить свинарник?

— Вообще-то такие действия называются незаконным вторжением в бизнес. Фермер волен заниматься на земле тем, чем считает нужным, что приносит ему доход. Он берет на себя определенные риски, а если чиновники будут диктовать, чем ему заниматься, пусть они эти риски на себя и принимают. Рекомендовать могут, диктовать — нет.

— Какими перспективными проектами сейчас занимается Союз фермеров?

— Мы работаем в тесном контакте с Фондом содействия развитию сельского хозяйства «Единый центр развития сельского хозяйства».

Важнейшая задача сейчас — возрождение российской сельскохозяйственной авиации. Ведь то, над чем фермер будет биться неделями — орошение, опыление полей от вредителей, — вертолет сделает за один облет. Планируется создать кустовые аэродромы, которые будут работать по заявкам фермеров и выполнять конкретные задачи. Кстати, авиация станет хорошим подспорьем и при непредвиденных катастрофах: наводнениях, лесных пожарах.

Союз фермеров подписал соглашение с институтом телекоммуникаций о создании дронов, способных не только совершать облет полей, но и осуществлять анализ почвы на глубине до 25 см, определять ее состав, влажность и другие параметры. Сейчас этим очень активно занимаемся. В общем, не сидим на месте, постоянно двигаемся вперед.