Собеседник Sfera.fm — один из немногих долгожителей в профессии среди рыбоводов Северо-Запада. Владимир Васильевич Елисеев прошел путь от начальника лаборатории до директора Лужского лососевого завода, и на протяжении десятилетий остается верным профессии. Об особенностях национального рыбоводства мы поговорили на территории Сумского питомника, что на водохранилище реки Сума.
Владимир Васильевич, расскажите о Вашем хозяйстве.
Наш Сумской лососево-сиговый питомник является полносистемным предприятием. Мы реализуем икру на стадии глазка и молодь, занимаемся содержанием ремонтно-маточного поголовья для рыбных хозяйств России и не только. Сумской питомник — один из немногих, у кого есть природные маточные стада 7 видов форели и 4 видов сиговых. Это только ремонтно-маточное поголовье — то есть мама и папа.
Занимаясь настоящим, «боевым» рыбоводством, мы получаем качественную икру и хороший, жизнестойкий материал. Мальков самцов и самок 50 на 50 — как в природе. Мы ее законов не нарушаем.
Требования к рыбоводным питомникам диктуют необходимость иметь жизнестойких самцов и таких же самок. Чтобы эта рыба была крепкая и здоровая, важно использовать качественные рыбные корма.
У нас есть свое дочернее производство, где производятся экструдированные корма с тем протеином, который необходим — животного происхождения. Их готовит и постоянно тестирует группа научных сотрудников из Санкт-Петербурга. Лаборатория оснащена мощной электроникой, микроскопами, весь процесс видно на мониторах. При проведении гематологических работ, мы смотрим по крови, какие корма какой результат дают. Такие исследования ведутся постоянно.
Питомник сотрудничает с Петербургским университетом ветеринарной медицины. На нашей базе готовят кандидатские диссертации. Буквально в марте закончилась большая работа по введению в корма гумата. Изучали, как гумат воздействует на гематологию и иммунную систему. Работа завершена, сделан отчет и выводы. Две девушки будут защищаться с этой темой в ближайшее время.
Интересны были опыты с искусственно выращенным женьшенем, введенным в корма. Пробовали его в различных концентрациях вводить рыбе. Подобные исследования проводятся с целью дальнейшего практического использования разработок в нашем хозяйстве.
Вся форель — это производственная база Сумского лососево-сигового питомника. Это тоже живой организм, только хладнокровный. Мы изучаем гистологию, смотрим, как на клетку влияет введение различных добавок.
Вы больше научная площадка, нежели производственная, получается?
Мы научно-производственная площадка с многолетним опытом в рыбоводстве. Куда идти и как идти — известно. Все научные разработки у нас внедряются на практике.
Лосось рыба достаточно капризная, намного капризнее форели. Если случится какая-то оплошность рабочего-рыбовода, главного рыбовода, завлабораторией, то рыба просто погибнет. В рыбоводстве так: ошибка – смерть. И для меня это привычно. Я занимаюсь рыбоводством с 1973 года, и видение ситуации у меня объемное.
Сумской лососево-сиговый питомник. Фото: Sfera.fm
Конечно, стремимся к улучшению. Икру на стадии глазка, например, машина перебирает, с помощью лазерного луча по программе, которую мы задаем через компьютер. Лазерный луч работает, перебирает икру — мертвую в одну сторону, живую — в другую. И так с каждой икринкой. В час перебирается 100 тысяч икринок с минимальной погрешностью. Для человека такая работа очень тяжёлая, да и условия неблагоприятные.
Кроме того, действует система контроля водоподготовки. В определенный период развития личинке необходима определенная температура. Если для инкубации икры необходима температура 8-10-12℃, значит, ее нужно обеспечить. Этим тоже занимается компьютерная техника, изготовленная нашими сотрудниками из Санкт-Петербурга.
Петербургские технари могут обеспечить нормальным рыбоводным оборудованием все хозяйства. Но им, конечно, нужно грамотное техническое задание. Опытным путем мы совершенствовали эту технику, смотрели погрешности, потерю коэффициентов, и доводили ее до нужных характеристик.
В отличие от импортных поставщиков, наши здесь, рядом, и если случится какой-то сбой, можно в любой момент с ними связаться, и запчасти, опять же, доступны.
Кто Ваши основные клиенты?
Рыбные хозяйства России и некоторые зарубежные. В частности, поставляем икру в Киргизию.
В Киргизии выращивают форель?
Сегодня по моим данным Киргизия имеет все возможности обойти и Ленобласть, и Карелию. Там великолепные условия для форели, каких нет ни на Северо-Западе, ни вообще нигде в России от Калининграда до Камчатки. Будто сам бог и аллах собрались вместе и создали такую «конфетку» для аквакультуры. В Киргизии из-под земли идет много теплой — 14-16-18 ℃ — воды. Эта вода содержит высокое количество растворенного кислорода от 12 до 14 мг, а для форели это очень важный аргумент.
Киргизия семимильными шагами идет вперед по выращиванию товарной форели. При этом, икра там импортная, в том числе и из нашего питомника, и потребность в продукте есть постоянно.
С Киргизией мы сотрудничаем в научной и в промышленной сфере. Перспективы для аквакультуры там — колоссальные. Самое главное, что правительство Киргизии поддерживает рыбоводов, снижает налоговое бремя, раскрывая большие перспективы для развития аквакультуры.
Также, как в России, в Киргизии используют импортные корма, но у них нет моря.
Проблема с кормами существует?
Начну с того, что без рыбаков аквакультуре не прожить, все связано с кормами. Хорошие корма для лососевых, осетровых, сиговых и карповых пород без рыбной муки изготовить невозможно. Если вспомнить Советский Союз, то тогда министерство рыбного хозяйства очень поддерживало строительство рыболовецких судов, на которых ставили рыбомучные установки. Все рыбные отходы шли на изготовление рыбной муки и качественного рыбьего жира, который расходился на медицинские цели и кормовое производство, в частности, для аквакультуры.
Текущая ситуация в Российской Федерации такова, что стоимость доллара и евро, и, как следствие, рыбной муки, достаточно высока. Но дело еще и в ее качестве. Если не будет качественной рыбной муки и качественного рыбьего жира, то и о качественном рыбьем корме для ценных промысловых пород речи идти не может.
Мы закупаем 90 % кормов за границей. Стоимость этих кормов и потребность отечественной аквакультуры в них можно было бы направить в российскую экономику. Это дало бы импульс и науке, и развитию собственного производства. Сегодня, можно сказать, своими деньгами мы развиваем научный и технический потенциал других государств.
А есть ли какая-то альтернатива?
Например, у нас, в Санкт-Петербурге сегодня достаточно большой потенциал животного белка, который не используется в полной мере. Он утилизируется. По ветеринарному законодательству это правильно. Но при этом не рассматривается возможность изготовления кормов для рыбы из остатков переработки рыбы, креветки, краба, кальмара. Эти остатки относятся к V классу токсичности, то есть их воздействие на окружающую среду минимально, они не влияют на химический состав почвы, воды и воздуха. Из них можно производить хорошие корма для аквакультуры, на которых будет расти рыба.
Так что же с нашими производителями кормов?
Те заводы, которые сегодня в России производят рыбные корма — молодцы. Надо отдать должное их руководителям за упорство. Но качество сырья…Рыбную муку и премиксы покупать приходится в основном за границей. Себестоимость корма получается высокой в связи с логистикой всего производства. Но то, что эти корма изготовлены на территории РФ — ободряет.
В России есть собственное сырье для относительно небольших объемов производства. Большое количества белка нам необходимо, но о курсе евро и доллара думают все, а то, что государство необходимо обеспечить протеином, мало кто говорит. Я недавно был в Москве, и президент тогда отметил, что России необходимо большее количество животного белка, но пока дальше это не ушло.
А как у вас с кадрами?
Вообще постоянно работают 4 сотрудника. Инкубационная работа и работа с икрой — механизирована. Когда идет основное выращивание — все делают машины, компьютеры, программы.
Сумской лососево-сиговый питомник. Фото: Sfera.fm
Когда приходит время, когда рыбу вручную нужно доставать из садков и в санях, на снегоходах перевозить в цех, нанимаем дополнительно людей на сезонную работу. Это, как правило, жители ближайшего Кингисеппа. Необходимости постоянно содержать подсобников нет.
Закину удочку про кадровое обновление…
У нас проходят практику, в том числе и преддипломную, студенты ихтиологи-рыбоводы местных вузов. Специалистов выпускают многие университеты и колледжи в нашей стране. Здесь я считаю важным смотреть не на количество выпускников, а на то, сколько их потом идет работать в профессию и остается в ней.
Северо-Западный регион повышает объемы выращивания ценной промысловой рыбы. А я ставлю вопрос: чьими руками это будет делаться? Сегодня выпустили ребят — молодых, толковых, а по отрасли все равно кадровый голод. Не хватает ихтиопатологов, гидрохимиков, гидробиологов.
Я, как руководитель предприятия, понимаю, что человек придет ко мне работать с полной отдачей, когда у него надежно закрыт тыл. А в ближайшей к нам деревне, Велькоте, нет детсада и школы. Зато они есть в ближайшем городе Кингисеппе — туда молодежь поедет. И вот ведомственного жилья у нас нет.
И это Сумской питомник еще в выгодном, с точки зрения транспортной доступности, положении. Иные хозяйства находятся в такой глуши, что туда на вездеходах по 15 километров ехать приходится. Чем заманить туда молодого специалиста?
Большинство абитуриентов, выбирая профессию, конечно, о таком мало задумываются. Многие, попробовав на практике труд рыбовода, потом просто получают корочку бакалавра, и не идут в отрасль. Труд рыбовода никогда не бывает с девяти до шести.
Сегодня учебные программы здорово отличаются от прежних. Раньше практика была по полгода, а сейчас 2–3 недели, еще и летом. Летом на рыбном хозяйстве делать нечего, по большому счету, только загорать. А вот зимой начинается работа.
Расскажете, что это за работа?
Зимой работаем с производителями, сортируем их, ведем сортировку и пересчет малька, перебрасываем производителей из садковой линии в инкубационный цех. И все это на открытом воздухе.
В цехах выдерживаем производителей, получаем икру, идет оплодотворение, инкубация, выклев, подращивание молоди. Все это требует большой физической силы. Малой механизации маловато, основной труд приходится на руки и ноги. Во всем мире в рыбоводстве, напротив, механизация развита. Норвегия, например — лидер по механизации в рыбоводстве.
Я знаю, что как раз норвежцы дали вашему хозяйству высокую оценку.
Иностранцы часто у нас бывают. Делегации приезжают большие, из них только 2-3 человека знают дело изнутри, и, условно говоря, они проводят промышленный шпионаж.
Эти специалисты видят, что можно почерпнуть из нашей практики, как лучше сделать. Да и я тоже смотрю на другие хозяйства, даже по фотографиям специалисту несложно разглядеть важные для себя узлы.
Норвежские коллеги ценят нашу систему водоподготовки для инкубации, систему самой инкубации икры — это их сильно интересует. Они хотели бы подобное внедрять у себя. Пока мало что получается.
Профессия наша достаточно наукоемка, и точные науки в ней тоже есть, даже высшая математика и физика. Для всех вода холодная и мокрая, а с научной точки зрения окажется, что вода — это живая субстанция, и нужно ее подготовить так, чтобы икра хорошо инкубировалась, а личинка хорошо подращивалась в лотках, бассейнах. Это всё — большая научная работа.
Мы инкубируем форелевую икру в обыкновенных ведрах. Норвежцы, видя это, говорят: «Так нельзя». А мы уже столько лет миллионами инкубируем икру и все в порядке.
Сумской лососево-сиговый питомник. Фото: Sfera.fm
Малой механизации, конечно, у нас мало. По причине того, что наши российские технари не делают этих машин, а иностранная техника очень дорогая, ставки высокие на эксклюзивное оборудование для рыбоводных предприятий.
Почему так? Ведь закон рынка говорит, что если есть спрос, значит будет предложение?
Мы выходили с предложением организовать агротехнопарк по аквакультуре. Это осталось на уровне разговора. Чтобы это осуществить, должна быть большая инженерная группа, которая непосредственно бы работала на садковых линиях, чтобы понимать процесс изнутри. Например, то, как узел сортировки, пересчета рыбы должен идти через компьютер, какая у него должна быть влагозащищенность.
Насколько бы малая механизация облегчила бы жизнь вашему хозяйству?
На 70–80 %. Я не говорю о повышении показателей производства. Это дало бы в первую очередь здоровье сотрудникам. Сейчас они работают в зимней холодной воде с температурой 0–0,5 ℃. С икрой приходится работать голыми руками, без перчаток. Возникает много профессиональных заболеваний из-за этого.
Каждый пришедший в рыбоводство сегодня, не имея образования, думает, что рыбу просто выращивать, начинает строить садки самостоятельно, без расчетов, не высчитывая водную нагрузку, ветровую нагрузку, парус-антипарус. Это нужно все просчитывать. Садки без таких расчетов поломает даже в озере.
С появлением полиэтиленовых труб научились делать устойчивые садки, но опять же, не учитывают ихтиопатологию. То, какое идет заболевание на конкретных субстратах, важно знать. Незнание может привести к трагедии и гибели рыбы, распространению на дикую фауну и другие рыбоводные хозяйства.
Какие же выходы есть из клубка этих проблем, которые вы обозначили?
Хотелось бы этот клубочек размотать и поставить все на правильные рельсы. За последние 20–25 лет в нашей отрасли назрела такая ситуация, что мы рискуем остаться без рыбы.
Сегодня по Северо-Западу маточных стад форели почти не осталось. Карелы выращивают до 30 тысяч тонн, Ленобласть — 10 тысяч тонн. Товарную рыбу получают из импортной икры.
Цель большинства товарных рыбоводных хозяйств – вырастить рыбу, получить икру и сдать рыбу на мясо. Когда на нас напал коронавирус, запретили авиаперевозки, и из Европы завоза икры не было. Все остановилось. Начали говорить на семинарах, что в Российской Федерации должны быть собственные маточные стада.
Так как цикл трехлетний, а икру в прошлом году не завезли, на следующий год будет провал в производстве. Малька годовалого практически ни у кого нет. То есть производство резко упадет на третий год после начала пандемии. Это действительный прогноз, вся ситуация повлечёт подъем цен.
Сегодня в мире большинство фирм, которые занимаются производством кормов для аквакультуры, стараются заменить рыбную муку на белок растительного происхождения. Он похож, вроде бы, но это не то. Рыбные хозяйства, закупающие корм подешевле должны отдавать отчет себе в том, что качество корма повлияет на итоговый продукт.
Я правильно понимаю, что для разрешения комплекса проблем, нужно создание кластеров? Чтобы в комплексе специалистов готовили, оборудование изготавливали, корма производили, поголовье выращивали, рыбу обрабатывали.
Да, верно. Кроме того, мы давно обсуждаем с коллегами проблему того, что маточное поголовье должно быть местным, приспособленным к условиям региона.
Сумской питомник был создан для получения жизнестойкого малька, для обеспечения товарных рыбоводов. Для товарных производителей рыб важно знать, откуда икра, с какой климатической зоны.
По кормам же давно было понятно, что ситуация будет не очень хорошая. Гатчинский завод делал хорошие корма в Ленобласти, но перестал. А его объемов было бы достаточно.
А саму рыбу, для еды, вы продаете?
Продаем. Но немного — ту, которая не проходит у нас при отборе при селекционно-племенной работе. Это небольшое количество. Мы постоянно занимаемся сортировкой малька и с каждой переборки бывает такая рыба. В основном, это розничная торговля, 500-700 килограмм в год. У нас же основное направление — это маточное поголовье.
Форелевой икры в рыбоводческие хозяйства мы продали около 2 миллионов штук, малька – около 1,5 миллионов штук. Сиговой икры в этом году много замерзло, когда ударили 30-градусные морозы, поэтому осталось небольшое количество.
Сколько у вас вообще видов?
У нас 3 породных группы форели, 7 видов, в том числе радужная, янтарная, форель дональдсона и камлоопс, из сиговых — муксон обской популяции, пелядь озерная, чир, кубинская нельма. К разведению именно этих видов рыб мы пришли исходя из климатической ситуации Ленобласти. Все они адаптированы под наши климатические условия.
Мы выращиваем еще гибридные формы форели, которые держат высокие температуры. Сегодня хозяйства, которые у нас приобрели гибридную икру и малька, несмотря на жаркое лето, не получили гибели рыбы.
Наш питомник никогда импортной икры не ввозил, и пока я здесь, не ввезет.
Моя задача для нашего государства содержать маточное стадо и при любом негативном моменте обеспечить отечественных рыбоводов посадочным материалом, чтобы «товарняки», в свою очередь, обеспечили сограждан качественной продукцией.
Спасибо, Владимир Васильевич, за насыщенную беседу!
